Немного истории не к месту
Начну с рассказа об одном из первых моих наставников. Он сначала щедро одарил меня тумаками, а потом и знаниями, благодаря которым я сумел в жизни кое-чего достичь.
Итак, Сеид Мухаммед Хасан - да будет земля ему пухом! - ушел из жизни в возрасте 112 лет.
Он родился в Узбекистане, еще ребенком оказался с родителями-дипломатами в Англии. Там получил прекрасное образование. Сделал карьеру, но в возрасте сорока шести лет по болезни покинул дипломатический корпус Великобритании.
Серьезно увлекся восточной философией, 47 лет пробыл в храмах Непала и Индии, причем 19 лет голым отшельником высоко в горах.
В 95-летнем возрасте вернулся на родину, к могилам предков.
Он был выдающейся личностью. Для него человек, как открытая книга. Иногда он говорил, вздыхая: "Какой у этого мужа торжественный переплет. Жаль, что внутри нет ничего, кроме толстого кишечника".
В юности, когда я впервые в жизни его увидел, хорошо помню одну реплику. Она до сих пор звучит в моих ушах:
- Иди, сынок, с миром. Я трупов не лечу. Ты пришел, чтобы повесить свою тушу на мою старую шею, чтобы я страдал в поиске путей избавления тебя от хвори - не выйдет! Когда оживешь - приходи!
Что мне оставалось делать? Я ушел, крепко выругавшись напоследок. Но болезнь опять заставила меня встретиться с жестоким наставником.
Хотя к нему я вернулся через месяц, но смысл сказанного стариком дошел до меня "скоро" - лет через десять. Когда сам стал вникать в характер хронически больных людей, понял, что они всегда ждут помощи только извне, блокируют себя как творческую личность.
Как мне трудно было преодолеть собственную лень, как трудно было выполнять все его простые советы и наставления, но факт остается фактом. Он своей огромной душой и любовью заставил меня поверить в собственные силы, и мы вместе, уже через год, победили мою инвалидность, а через шесть лет я был совершенно здоров.
А потом стал домогаться к нему в ученики, и он, конечно же, с огромным удовольствием - вышвырнул меня вон!
Но я приходил снова и снова, заметно ухудшая его настроение своим присутствием. И однажды он не выдержал и уделил-таки мне пятнадцать минут, чтобы объяснить, что он не может брать перед Богом ответственность за меня - ему уже 106 лет и не сегодня-завтра он помрет, оставив меня недоучкой, калечащим людей. Произнеся все это, старик вновь выставил меня за ворота.
Если Вы решили, что я отстал, Вы ошиблись. Я прилип, как банный лист к одному месту, потому что не поверил ни одному его слову. Какое там умирать, он был крепок и свеж и, если бы я не знал его старшего сына, которому было 86 лет, то ни за что не дал бы своему мучителю больше шестидесяти.
И я его достал! Не устояв перед моей настырностью, он решил поменять тактику. Представив меня своим друзьям, он торжественно произнес, что собирается взять меня в ученики, и просил их быть свидетелями. Старики, чему-то ухмыляясь, закивали головами, а моей радости не было предела! Ну, наконец-то!
А тем временем мой будущий наставник вытащил толстенную книгу Абу Райхана Бируни и приказал выучить ее. Если не справлюсь - перед аксакалами дам слово мужчины не показываться здесь больше.
Не чувствуя подвоха, я согласился, да и что мне оставалось делать? В чем тут дело, я понял уже через минуту, когда он, слащаво улыбаясь, пожал мне руку и обрадовал, что незачем терять драгоценное время, так как экзамен... завтра. -
Ка-а-а-к? - уронил я челюсть до самого пупка. Я наивно полагал, что сроку мне будет отпущено, по меньшей мере, год. А что можно выучить за один день - несколько стишков, но не огромный трактат. Абсурд какой-то! Не обращая внимания на мои возмущения, он твердо произнес:
- Не согласен - уходи! И чтобы я не придумал на завтра какую-нибудь уважительную причину вроде похорон умершей полвека назад бабушки, приказал мне готовиться к экзамену здесь!
Он посадил меня посреди двора под виноградником, за низенький столик, а сам вернулся к своим друзьям и стал болтать с ними, как ни в чем не бывало.
А я приступил к зубрежке. Одолел одну страницу, вторую, третью, десятую...
Наступила ночь. Они давно поужинали (меня не пригласили). Один улегся спать, а двое стали гонять чаек и смотреть за мной в оба. Хотел встать размяться, они тут же пресекли все мои попытки своими ехидными репликами:
- Что, терпелка кончилась? - и все в том же духе. Ну, думаю, буду сидеть, хоть лопните от своего чая.
Утро, полдень. Я, глядя невидящим взором в книгу, невольно ловлю запахи из кухни: вот потянуло молоком, а теперь пловом. Ой, как засосало под ложечкой, и голова закружилась...
Старички поели, попили без меня и улеглись отдыхать, весело поглядывая в мою сторону. А экзамена все нет. Вечер. Глаза мои слипаются, один сторож следит за мной, остальные мирно похрапывают.
В моей голове появилось и стало крепнуть желание досидеть до утра, а потом подойти и вцепиться им в бороды. И я уже ясно представил себе, как таскаю их поочередно за жидкие бороденки, а потом, раскинув руки, сплю здесь же под виноградником.
Не знаю, как высидел эту ночь. В груди клокотала ненависть. И в лучах восходящего солнца, давно позабыв о книге, я вперился бычьим взглядом в своих мучителей, выбирая, кого из них начать душить первым - мучителя-учителя или его друга-острослова, ежеминутно рекламирующего свой единственный зуб в широченной улыбке на полдвора.
Меня трясли за плечо, и я не сразу понял, что меня уже приглашают. А во дворе собрались сыновья хозяина, внуки, соседи пришли, чтобы взглянуть на бесплатное представление.
Хотел встать с достоинством, но тут же кулем свалился на бок. В голове пронеслась совершенно дикая мысль, что я безногий. Стал со страхом ощупывать себя: ноги на месте, но они недвижимы. Шутка ли - просидеть двое суток, почти не вставая.
Я поднимался, падал на колени, становился на четвереньки, снова падал под тихий смех зрителей. Закусив губы от обиды и боли, я проклинал своих мучителей и тот день, когда перешагнул порог этого дома.
Уже не владея собой, я пополз к этим старикашкам, волоча проклятую книгу. Они, улыбаясь, подняли меня и начали спрашивать.
Сколько вопросов они мне задали - не знаю. Я не мог вспомнить ничего из прочитанного. В конце концов наставник попросил:
- Скажи хоть название книги, тогда возьму тебя в ученики.
Я попытался напрячься и хоть что-то вспомнить - не получилось!
- Безмозглый, - заключил главный кровосос, и все остальные дружно закивали головами.
Мне было уже глубоко наплевать, возьмет он меня в ученики или нет. Я хотел уйти подальше от этого позора и мучений. А учитель, посоветовавшись со своими друзьями, вдруг объявил, что берет, так как я являюсь редким образцом тупого упрямства. Ему будет интересно попробовать, как Ходже Насреддину, обучать осла на двух ногах.
За все годы обучения он ни разу меня не похвалил, ни разу не поругал - бил. Его посох чаще оказывался у меня на спине, чем у его ног.
Помню, пришел к нему с отчетом. Так радовался, что из ста человек удалось сорок вылечить. Выслушав меня, учитель подвел черту:
- Убийца! Хвастаешься, что вылечил сорок, а что будет с остальными? Ты убил у них, может быть, последнюю надежду на выздоровление!
Я стал возражать, что от этих больных официальная медицина уже отказалась:
- Да и у Вас попадаются безнадежные два-три человека из ста...
Он долго не дискутировал - бабах! Палка снова опускалась на мою спину. Тогда я здорово возненавидел этот метод воспитания, но скоро понял, что он вполне оправдан.
За годы практики у меня не раз появлялось и до сих пор появляется желание взять в руки палку.
Э-э-х! Заехать бы разок-другой по макушке такому вот умнику, философствующему об исключительности своего заболевания и при этом не желающего палец о палец ударить для своего выздоровления.
Потрудиться они не хотят - лень! Проглотить таблетку, укольчик в зад - проще. Но здоровье не купишь и на халяву его не возьмешь. Его либо надо заработать потом, либо - кукиш от матушки-природы и от родного профсоюза.
Я говорю это с полным правом, так как сам прошел путь от нытика-инвалида до академика, и я не верю в Вашу неизлечимость! Не ве-рю! Дорогу осилит идущий!
Благодаря моему наставнику и упорной работе над собой я вырвался из когтей смерти. А потом, когда начал самостоятельно работать, в течение ряда лет проводил исследования. Наблюдал, сопоставлял, анализировал результаты десятков тысяч хворых с всевозможными диагнозами, разным стажем нахождения в недуге, различной тяжестью заболеваний.
Задача состояла в том, чтобы найти и выделить характерные черты тех людей, которые смогли победить болезнь. Чем они отличаются от всех остальных?
Другими словами, мне нужен был детальный портрет Человека-Победителя.
Зная ошибки, которые совершает типичный хроник-неудачник на пути к своему исцелению, уже нетрудно найти причины их возникновения и возможность избавиться от них.
Кто ищет, тот находит! Было найдено 11 закономерностей, благодаря которым родились учебно-оздоровительная и другие системы.
